"Почему не спешишь?" - спрашивал меня как-то Паля, но я не ответил, потому что и сам не знал, почему я медлю. Мои попытки успокоиться, сделать анализ "Сегодня", чтобы понять, что делать "Завтра" - всё прошло боком для моего понимания. Я так и не знал, что мне делать. Новая жизнь словно заблокировала воспоминания, прошлое обесценилось, но я боролся с этим, искренне веря в свою правоту и благоверность своих поступков. Я должен был найти старых друзей, чтобы заплатить по счетам. Я знал, что Зона будет ждать этой встречи. Док, - наверняка, тоже, ведь не зелёный. Все будут ждать этой встречи, и все будут к ней готовы. С каждым наступившим днём я всё меньше желал этой встречи, но понимал, что это неизбежно. Мне не проскочить через себя. Не лишить головы, не обшарить карманы и не свалить. Я - это я. С этим жить нужно.

Только в книгах и фильмах герои ни о чём не думают. Только в них люди молча идут к назначенной цели, не размениваясь на сомнения и плохое настроение. Познай жизнь - здесь всё иначе! Герой планирует, видит свою цель всё явственнее, и пускай, что это только чертоги его разума, причина и следствие всего, что творится вокруг, но он видит. Он знает. Но нет улыбки на лице. Нет нервного смеха, он не говорит пафосных слов и не обещает отомстить всем. Жизнь не похожа на фильмы или книжки, но разве люди пытаются своими поступками и делами исправить это? Отнюдь. Зато герой думает и... 

Он курит. Склонив поседевшую голову, наблюдая за жизнью, лившейся в деревушке. Забывая время от времени стряхивать пепел, он копит его и, в конце концов, украшает им свои серые плотные брюки. А курил он так, что одни только обуглившиеся фильтры падали с крыши. Да, появилось у героя дурная привычка сидеть на крыше по вечерам. Курить сигареты и думать о прекрасном далёком. Так было всегда. Ничего не менялось, но не в этот вечер. Прихватив сверкающую фляжку, Паля полез на крышу к своему новому другу. Похоже, он понимал его и беспокоился. Хандра не может довести до хорошего. И каждая думка должна заканчиваться логическим выводом. Но если рассуждения доводят только до грусти, то... Что? Надо выпить. Так думал Паля.

 - Здарова. Чё делаешь? - спросил он товарища, но тот не ответил. Тогда Паля присел рядом, неспеша отквинтил голову фляжке и приложился. - Ты вроде отпрашивался на дело... Сидорович передал, что можно...

Бледный кивнул, приняв от товарища фляжку и сделав пару глотков. 

Паля не унимался.

 - Не могу понять нафиг тебе это сдалось? У нас народа маловато. Новички приходят, а их тоже учить надо же. Остался бы... И потом... Ты сгинешь.

 - Я сгину? - Бледный осклабился и сделал ещё один глоток. 

 - Ну, блин, не я же... - Паля достал синюю пачку и вскоре задымил. Дым уносил за день накопившееся тепло чердака в тёмную хмарь. Ничего не вернуть. Даже если схватиться за дым пальцами - он ускользнёт. Так же и с жизнью. Дуешь дым туда, где он будет в самый раз. Чтобы ни о чём не жалеть.

 - Вообще-то я пришёл не бухать. У меня карта есть. Хочу тебе пару советов дать. 

 - Паля, ты вроде заикаться перестал.

 - Но. А теперь гляди...

Фонарь. Помятая карта с обпаленными краями и сделанные разноцветными карандашами пометки. Циферки, буковки. И два товарища над ней. Они говорили серьёзно, и о деле, о дороге, что предстояла одному из них. Но каждый в душе чему-то радовался. Чему-то неуловимому, но настолько приятному, что хотелось просто радоваться в этот вечер и не думать ни о чём другом. Это была молчаливая дружба. Они не говорили тех слов, что положено говорить друзьям. Ни Бледный, ни Паля ни разу даже слова "друг" не употребили в обращении друг к другу. Но каждый знал.

С крыши потянулся сизый дымок.

Заигралась вновь гитара.

Близился к концу Девятнадцатый День Июля.